Предисловие редакторов

Аннотация

Уважаемые читатели!

С XVI в., когда Балтийский регион стал ареной ожесточенного соперничества ряда европейских держав («битва за Балтику»), он превратился в объект внимания историков – сначала ливонских, а затем и прочих. В настоящее время он продолжает пребывать в этом качестве, неизменно присутствуя в поле как общественного, так и научного дискурса, которые обеспечивают историзацию многих современных представлений об экономическом, социально-политическом и культурном развитии этого региона, пребывающего на стыке Западной, Северной и Восточной Европы и получившего общеевропейское признание в эпоху Средневековья и раннего Нового времени (до середины XVII в.). Популярность балтийской тематики в среде историков обусловлена масштабностью и длительностью – с «эпохи викингов» и до современности – его пребывания в качестве международной и межгосударственной контактной зоны, изучению которой, собственно, и призвано способствовать научное периодическое издание «Caurus». Совокупность статей российских и зарубежных историков, содержащихся в его предыдущих выпусках, соответствует общей методологической направленности современных балтийских исторических исследований, которая предполагает существенное расширение их тематического и проблемного формата посредством привлечения разноплановых источников, оригинальных аналитических подходов, а также грамотного использования исторического контекста. Последнее важно ещё и потому, что динамичное развитие исторической науки зачастую вынуждает исследователей сталкиваться с различием интерпретаций и трактовок исторических явлений, ориентироваться в которых, выявлять степени их объективности помогает исторический фон.

Узкая привязка к исследуемому сюжету без учёта сопровождавших его обстоятельств, даже тех, что представляются на первый взгляд незначительными или периферийными, как правило, понижает результативность исторического анализа и чревата ошибочными заключениями. В этой связи нельзя не согласиться с мнением выдающегося французского историка Люсьена Февра, утверждавшего, что культура памяти, формированию которой посвящает себя профессиональный историк, предполагает постоянное самообновление, выражающееся не только в конструировании ментальных моделей общественного поведения людей прошлого, но и устранение, иногда крайне болезненное, изживших себя историографических штампов. Успех разрешения этой двуединой задачи напрямую зависит от объёмов и качества научных изысканий в той или иной области исторического знания. В целях оптимизации этого процесса при изучении средневековой и нововременной истории стран Балтийского региона редакция журнала предлагает читателям статьи различной тематической направленности, хотя и стремится в рамках одного выпуска сформировать вполне определенную сюжетную композицию.

Исходя из этих соображений, было принято решение посвятить настоящий выпуск отдельным моментам истории Тевтонского (Немецкого) ордена и его подразделения в Ливонии, в российской историографии более известного как Ливонский орден. Выбор темы определяется, главным образом, довольно ограниченными успехами в его изучении отечественной историографией, в рамках которой, говоря словами эстонского историка П. Раудкиви, орденская тематика, как это повелось со времен Советского Союза, «если и не была запрещена, то отношение к ней было ясно и недвусмысленно определено: до последнего времени в ней присутствует система контрастов “черный-белый’’, “плохой-хороший” – беспроблемная и простая в применении»^[1]. Пересмотр отношения российских историков к духовно-рыцарским орденам, сыгравшим немаловажную роль в истории средневековой Прибалтики, диктуется временем, поскольку без этого невозможно пересмотреть наследие крайне идеологизированной «политической историографии», а также ликвидировать чудовищное отставание российской исторической науки в этом плане от западноевропейских коллег[2]. При этом речь идёт не о заимствовании чужих наработок, но, скорее, о собственных достижениях в изучении Орденской Пруссии и Ливонского ордена в разных контекстах времени.

Открывает настоящий выпуск статья Ю. Н. Кежи (Белорусский государственный университет) «Социальные связи между политическими акторами на территории Прибалтики в конце XII – начале XIII в. (по данным «Хроники Ливонии»), которая посвящена начальному этапу становления особой, «конфедеративной», формы государственности Старой Ливонии в ходе её немецкого и датского завоевания 80-х гг. ХІІ – 20-х гг. ХІІІ в., который представлен в отражении одного из самых известных ливонских нарративных памятников, «Хроники Генриха Латвийского» (Heinrici Cronicon Lyvoniae). В фокусе внимания исследователя находится механизм формирования контактов основных фигурантов феодального освоения Ливонии указанного периода – Рижского епископа Альберта и иных представителей ливонского епископата, духовно-рыцарского ордена Меченосцев, датского короля Вальдемара II, князей Полоцка и Пскова, в контексте их взаимодействий с местными племенными вождями. Выстраивание между ними сложной системы взаимоотношений, включавшее обмены дарами, заключение политических союзов, отношения политического посредничества, способствовало стабилизации обстановки в регионе и стало неотъемлемой частью исторического антуража, сообщающего дополнительные нюансы превентивной фазе государственного строительства в Восточной Прибалтике, связанной с появлением так называемых herrschaften или феодальных владений.

Внутренней организации Тевтонского ордена, во многом предопределившей успех формирования орденских государств Пруссии и Ливонии, посвящено исследование А. С. Котова (Томский государственный университет) «Перемещение официалов Немецкого ордена в XIII – первой четверти XVI в. через призму методов визуализации». Отношение к духовно-рыцарскому ордену как к властному институту, предопределившему основные дефиниции орденских государств, заставляет обратиться к функциональным особенностям его рыцарского братства. Братья-рыцари Тевтонского ордена, выступавшие в роли управленцев (официалов) ордена-ландсгерра (государя), образовывали внутри его иерархизированный, сбалансированный, эффективно действующий управленческий корпус, от которого зависело функционирование всех орденских корпоративных и государственных структур. В процессе изучения орденских управленческих институций автор статьи обращает внимание на характер карьерного роста орденских должностных лиц и динамику их перемещения от должности к должности в XIII – начале XVI в., стараясь выявить их закономерности и функциональность в пределах орденского государства. Недостаток информации о служебных подвижках в ордене, которая содержится в письменных источниках, ему помогает компенсировать метод визуализации, заложенный в основу недавно разработанной Gephi-матрицы. Он позволяет произвести описание служебных перемещений рыцарей ордена с помощью просопографических таблиц и построенных на их основе графиков, образцы которых представлены. Среди приведённых данных выделяются своеобразные индикаторы для определения степени устойчивости служебных назначений, позволяющие проблематизировать формальную внутриорденскую иерархию, выделить и интерпретировать наиболее устойчивые карьерные траектории.

Продолжая тему Тевтонского ордена в Пруссии, Ф. Д. Подберёзкин (Белорусский государственный университет) обращается к личности маркграфа Дитриха фон Ландсберга и мотивам его поездки в Пруссию для участия в организованном орденом крестовом походе 1272 г. Ответ на вопрос «Зачем Дитрих фон Ландсберг поехал в Пруссию?», который помещён в заголовок статьи, даётся с учётом крестоносных обычаев династии Веттинов и Мейсенского маркграфства, а также конфликтной ситуации, в которой оказался герой очерка накануне своей поездки. Ссора с отцом, маркграфом Генрихом Светлейшим, а также с епископом Мерзебурга Фридрихом фон Торгау, из-за которого Дитрих был провозглашён «гонителем Церкви», равно как и проблемы с легитимизацией маркграфства Ландсберг, противоречившей имперскому праву, побудили Дитриха искать выход из создавшегося положения в обретении звания крестоносца и «доброго христианина», что ему полностью удалось. Пример ландграфа, решавшего свои сугубо светские, никак не связанные с орденом, проблемы, служит доказательством того, что уже в период наивысшего расцвета крестоносного движения в Прибалтике религиозные мотивации в поведении знатных крестоносцев уступали место приземленным соображениям, а участие в делах Тевтонского ордена превращалось в своеобразный «символический капитал», помогавший решать проблемы с семьёй и Церковью.

Ливонское поразделение Тевтонского ордена, в силу объективных причин (прежде всего, относительной скудости сохранившегося документального материала), изучено гораздо хуже ордена в Пруссии, и потому зачастую предстает как исключительно военная организация, представлявшая угрозу для северо-западных русских земель. Опровержением этого может стать статья М. Б. Бессудновой и В. А. Якуниной (Новгородский государственный университет им. Ярослава Мудрого) «Нарва в хозяйственной системе ливонского орденского государства: К постановке проблемы». Исследователи обратились к проблеме экономической структуры ливонского орденского государства, которую они рассматривают сквозь призму торгово-предпринимательской деятельности Нарвы как малого города орденского подчинения. Особо отмечается, что внимание орденских фогтов к её экономическому состоянию предопределялось их личной ответственностью за обеспечение потребностей орденского замка и города, которое ввиду их приграничного положения имело важное стратегическое значение. Это заставляло служащих ордена практиковать разные формы предпринимательства, хотя ограниченность ресурсов орденского домениального хозяйства в округе (гебите) Нарвы и малой поддержки со стороны других ливонских городов вынуждали руководство Ливонского ордена и представлявших его интересы фогтов сосредотачивать внимание на внешнем товарообмене Нарвы, в частности, на её русской торговле. Путём пожалования Нарве торговых привилегий и покровительства со стороны фогтов ордену удалось укрепить экономическое положение Нарвы и её роль в русско-ганзейской торговле, что отчасти компенсировало отсутствие у неё ганзейского статуса, ограничения её торговли со стороны ганзейских городов Ливонии, а также обеспечивало тесное сотрудничество орденских и муниципальных властей. В периоды обострения русско-ливонских противоречий неганзейский статус Нарвы использовался её администрацией для торговли в нарушение ганзейских запретов на торговлю с русскими, тем самым содействовав превращению Нарвы в оплот русско-ливонской неформальной или «необычной» торговли. Бесперебойность поставок в Нарву русских экспортных товаров в обход Ревеля и Ганзы фогты гарантировали посредством защиты русско-ливонских купеческих сделок как на местном уровне, так и на уровне ревельского магистрата.

Статья Е. В. Салминой и С. А. Салмина (Археологический центр Псковской области) «Двор “льняника”: археологические исследование льнообрабатывающего комплекса XVI–XVII вв. в Петровском конце Пскова» выходит за рамки орденского контекста, однако важна для понимания значения экономики русского Северо-Запада для развития торговых контактов с сопредельными ливонскими территориями. Экспорт льна через Псков и Ливонию на рынки Западной Европы, существенно возросший в результате открытия руководством ордена дороги между орденским городом Мариенбургом (Алуксне) и Псковом для русской торговли, являлся важным фактором межгосударственных отношений в период позднего Средневековья и Нового времени. В этой связи авторы статьи подняли вопрос об обработке льняного сырья в Пскове, при решении которого использовали данные письменных и археологических свидетельств, в частности, материалы раскопок городского двора с комплексом сооружений для обработки льна (мочильные ямы с массивами льняной кострики, конструкции для обтекания льняной массы, навесы для первичной сушки). Поскольку деятельность хозяев двора оставалась связанной с обработкой льна более столетия, он получил наименование Двор «льняника». Устойчивый характер производства свидетельствует о высокой рентабельности льнообрабатывающего дела несмотря на неустойчивость цен, неблагоприятные погодные условия, периодическое блокирование торговых маршрутов в виду военных или политических обстоятельств и т. п. Расположение данного участка в непосредственной близости к псковскому Льняному гостиному двору позволяет предположить, что владельцы усадеб, аналогичных Двору «льняника», не только поставляли туда собственную товарную продукцию, но также обрабатывали льняное сырьё, доставляемое туда другими лицами.

В разделе «Хроника» помещён обзор всероссийской научной конференции с международным участием «Шестые Лихудовские чтения» на тему «Европейские традиции в истории высшей школы в России: от доуниверситетской модели к университетам», которая была проведена 18–20 апреля 2024 г. в Гуманитарном институте Новгородского государственного университета им. Ярослава Мудрого при участии Новгородского государственного объединённого музея-заповедника и Российской Национальной библиотеки. Тематика Чтений традиционно была посвящена изучению деятельности и научного наследия братьев Иоанникия и Софрония Лихудов, истории созданных ими в России учебных заведений, традициям образования и книжной культуры в России и за рубежом, начиная от Средневековья и до Нового времени. Всего в программе конференции было заявлено 53 доклада, авторами которых стали историки, филологи, философы, педагоги, архивисты, библиотекари, магистранты и студенты из Москвы, Санкт-Петербурга, Екатеринбурга, Новосибирска, Саратова, Ярославля, Иванова, Пскова, Уфы, Тамбова, Твери, Липецка, Арзамаса, Великого Новгорода, а также ученые из Пекина и Вены. «Шестые Лихудовские чтения» были посвящены юбилею Заслуженного работника Новгородского государственного университета, кандидата исторических наук, доцента Инны Львовны Григорьевой, которая была инициатором и организатором проведения в НовГУ трех конференций «Лихудовские чтения» (1998, 2001, 2010), создателем в Великом Новгороде научной группы, занимающейся изучением истории отечественного образования и книги, а также предысторией Новгородского государственного университета.

М. Б. Бессуднова, А. В. Ушаков

[1] Raudkivi P. Historia zakonu inflanckiego jako część historii Łotwy i Estonii. (XIII w. – 1. połowa XVI w.) // Ekspansja niemieckich zakonów rycerskich w strefie Baltyku od XIII do polowy XVI wieku. Toruń, 1990. S. 86.

[2] Бессуднова М. Б. Ливонский орден в современной зарубежной историографии // Средние века. Вып. 79/1. 2018. С. 103–125.